Революция в картинках

Этот снимок ходил по рукам в Петрограде еще до революции. Считалось, что среди «поклонниц» находится и императрица Александра Федоровна, которой приписывали связь с Распутиным, — за императрицу принимали секретаршу Распутина Марию Головину (третья слева во втором ряду). Также на фотогра­фии есть фрейлина двора Анна Вырубова (вторая слева в первом ряду), ближай­шая подруга императрицы и преданная поклонница Распутина. Фотографию продавали за 25 руб­лей (зарплата квалифицированного рабочего была около 50 рублей). После убийства Распутина этот же снимок появился во многих газетах и журналах.

Продовольственный кризис в России стал ощущаться с началом войны. Глав­ной его причиной были перебои со снабжением: железнодорожный транспорт обслуживал в первую очередь армию. К концу 1916 года в крупных городах, в первую очередь в Петрограде, возник дефицит продовольствия. Это привело к появлению очередей в магазины — «хвостов», которые стали одним из симво­лов начала 1917 года.

Сразу после февральских событий и отречения императора началась борьба с символами прежней власти. Уже 28 февраля (12 марта) 1917 года в Петрограде стали уничтожать царских двуглавых орлов: их сбивали с ворот и мостов, топили в воде, уничтожали печати; у Аничкова моста развели костер, где сжигали государственные гербы и портреты Николая II. 4 (17) марта художник Константин Сомов записал в дневнике: «Видел, как везде сбивают царские гербы».

23 (10) марта на Марсовом поле в Петрограде были вырыты четыре боль­шие братские могилы. Гробы с телами погибших участников февральских событий сопровождали колонны со знаменами, оркестрами и венками. По раз­ным оценкам, в церемонии приняли участие от 800 тысяч до 1,5 миллио­на человек.

Лозунг «Война до победного конца» произнес министр иностранных дел, кадет Павел Милюков. 18 апреля (1 мая) 1917 года он направил ноту правительствам стран Антанты, в которой уверял, что Россия не выйдет из Первой мировой войны, продолжит соблюдать обязательства перед союзниками и не станет заключать сепарат­ный мир. Заявление министра, сделанное в уставшей от войны стране, привело к политическому кризису, отставке Милюкова и военного министра Алексан­дра Гучкова, а затем и к созданию нового, коалиционного правительства.

Керенский был прекрасным оратором и любил позировать фотографам. Став военным и морским министром, он ездил по армейским частям, агитируя их пойти в решающее наступление. За это Керенский получил прозвище «главноуго­варивающий». Речи Керенского вызывали восторг — ходили слухи, что неко­торые офицеры даже падали в обморок во время его выступлений.

Женские батальоны были созданы летом 1917 года Временным правительством по инициативе председателя Государственной думы Михаила Родзянко. Женские добро­вольческие формирования должны были поднять воинский дух, но в итоге принесли не слишком много пользы. На фронте батальон приходи­лось допол­нять специальной частью для охраны женщин от революционных сол­дат, полностью потерявших дисциплину. Женский батальон был одной из по­следних частей, оставшихся защищать Зимний дворец во время октябрь­ских событий.

Корнилов отличился во время июньского наступления на Юго-Западном фронте, после чего стал наиболее популярной фигурой среди офицеров. В ав­густе 1917 года он прибыл в Москву на Государственное совещание, созван­ное Керенским для консолидации политических сил в борьбе с большевиками. У поезда генерала встречали офицеры Текинского конного полка и юнкера, которые затем несли Корнилова на руках под восторженные крики толпы.

Это одна из нескольких подлинных фотографий октябрьских событий в Петро­граде. Фото хоть и постановочное, но не вызывает сомнений в подлинности, в отличие от большинства других, сделанных через десять лет после револю­ции. На двери кабинета — надпись «Классная дама»: до революции в Смольном располагался Институт благородных девиц.

На рисунке Дмитрия Моора Николай II подписывает манифест об отречении. Рядом с ним — цесаревич и императрица с портретом Распутина в руках. Мало кто из сатириков обходил стороной слухи о связи Александры Федоровны с Распутиным.

Последний самодержец с портфелем в руках тащит на веревке двуглавого орла. Карикатура намекает не только на падение монархии, но и на уничтожение российской символики в первые месяцы революции.

После Февральской революции появился слух о том, что восставших обстре­ливали из пулеметов с колоколен церквей в Петрограде. Позже события Февраля изучались Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства, и причастность священнослужителей к расстрелам демонстрантов не подтвердилась.

Во время войны разговоры о германофильстве «государыни-немки» превра­тились в прямые обвинения в работе на германскую разведку и в предатель­стве. Об Александре Федоровне ходили самые невероятные слухи — от прода­жи вагонов сахара Германии до выдачи военных секретов: якобы императри­ца даже передавала врагам шифрованные телеграммы. В это верили многие — от крестьян до великих князей.

В 1917 году художник Владимир Табурин выпустил серию открыток «Дети-политики» с изображением различных политических сил в виде детей. Кадет — с портфелем, анархист — с бомбой, трудовик — в лаптях, эсер — с пистолетом. Были также в этой серии большевик и меньшевик, умеренный, буржуй и социал-демократ.

После вооруженного противостояния в июле 1917 года большевиков публично обвинили в сотрудничестве с Германией. Ленина, Зиновьева и других партий­ных лидеров подозревали в получении денег от Германии за целенаправ­лен­ную дезорганизацию русской армии. Июльское восстание, как гласили обвинения, было организовано для ослабления боеготовности в тылу.

В 1915 году «Русские ведомости» опубликовали впоследствии нашумевшую статью Василия Маклакова, адвоката и члена партии кадетов. Маклаков писал о «безумном шофере», управляющем Россией. «И вдруг вы видите, что ваш шофер править не может; потому ли, что он вообще не владеет машиной на спусках или устал и уже не понимает, что делает, но он ведет к гибели и вас, и себя». На карикатуре 1917 года за рулем уже не Николай II, а Керенский, пропасть же никуда не делась, а пассажиры так же слепы, как и шофер.

На карикатуре Дмитрия Моора — председатель Совнаркома Ленин и атаман войска Донского Алексей Каледин. Под картинкой поясняющая подпись: «Два казака — пара». Осенью 1917 года атаман Каледин выразил недоверие прави­тельству Керенского и начал создавать независимую республику на Дону. Ленин и Каледин считались двумя полюсами российской политики, но оба они, как считает автор рисунка, принесли одинаковый вред.

Триста лет «русский народ находился под гнетом династии Романовых. В сущности, род Романовых угас со смертью Петра I, а воцарившиеся потом голштинцы, произвольно и противозаконно, при поддержке холопствующих вельмож, начали называть себя Романовыми». Германофобия времен начала войны осталась и после революции. Императорскую семью обвиняли не только в угнетении народа, но и в том, что они — немцы.

«Преображенцы вышли, как один, на грозный зов Свободы, лишь только заслышали ее медно-бряцающий шаг». Запасные батальоны гвардейских полков, оставшиеся в Петрограде в 1917 году, сыграли важную роль во время Февральской революции. Волынский, Павловский и другие гвардейские полки сначала отказались стрелять в манифестантов, а затем и вовсе перешли на сторону восставших.

Многочисленные словари, выпущенные после Февральской революции, до­ходчиво разъясняли гражданам новые термины и трактовки. «Социалисты — это люди, которые добиваются такого порядка в государстве, чтобы не было ни хозяев, ни рабов. Все люди должны трудиться». Или о сепаратном мире: «Когда мы, например, в лесу работаем, а один уйдет от нас, оставив нас дорабатывать дело одним и за него, то этим он выдает своих товарищей по работе». 

Толковники были подробнее словарей и еще более популярны. Например, про «женский вопрос» следовало такое разъяснение: «Женщины ограничены в своих правах. У нас в России женский вопрос перестанет существовать, потому что женщины будут избираться наравне с мужчинами и в Учредитель­ное собрание, и в Государственную думу».

Такие брошюры были построены по системе «вопрос — ответ». «Вопрос: Что такое свобода? Ответ: Свободой называется право делать все что угодно, но не нару­шая закона и в случае нарушения отвечая только перед судом присяжных». Автор брошюры — профессор Рождественский, читавший общую теорию права в Демидовском юридическом лицее в Ярославле и написавший множество статей о проблеме парламентаризма.

После Февральской революции в России начинают легально издавать работы Ленина, написанные в эмиграции. «Апрельские тезисы», в которых сформули­рована программа партии, напечатана в газете «Правда», появляются и старые теоретические труды, ранее издававшиеся подпольно. Лидер большевиков пока подписывается Н. Ленин (Вл. Ильин). После июльских событий Ленин пишет в Разливе книгу «Государство и революция», в которой предупреждает о меж­ду­народной пролетарской революции, но издана эта брошюра была только в 1918 году.

«На Керенского, этого тщедушного и щуплого человека, устремлены сейчас взоры не только многострадальной России, но и всего мира… Его несут на ру­ках. И я сам видел, как юноша с восторженными глазами молитвенно тянулся к рукаву его платья, чтобы только прикоснуться. Так тянутся к ис­точнику жизни и света». Это одна из многочисленных брошюр, прослав­ляющих Керен­ского, «солнце свободы России», как его называли сочинители панегириков. Автор этой брошюры, Олег Леонидов, впоследствии восторженно писал и о советских вождях.

Многие деятели культуры горячо одобрили революцию. «Мы чаем великих перемен прежде всего именно в жизненном значении нашего искусства, в его воздействии на массы в качестве объединяющего начала». Передовица в «Му­зыкальном современнике» написана музыковедом Андреем Римским-Кор­саковым, сыном композитора.

«Старая власть всячески и планомерно… давила дух русского народа, душила его творческие силы». После Февральской революции изменения произошли и в церкви. 18 апреля (1 мая) 1917 года священники принимали участие в демонстрациях, рядом с красными флагами виднелись и церковные хоругви. Первомай отме­чался торжественной службой и в храме Христа Спасителя в Москве, глава епархии епископ Иоасаф даже осудил приходское духовенство за недостаточно активное участие в праздновании.

Вступление США в войну на стороне Антанты позволило надеяться на перелом в боевых действиях. Все российские газеты конца марта — начала апреля 1917 года вышли с заголовками, посвященными этому событию. Передовица в «Ниве» — авторства писателя Александра Куприна. «Но есть одно волшебное, упоительное, одинаково радостное на всех языках слово — „свобода“». Справа от текста — американский плакат, на котором братаются два солдата, русский и американский. Перевод надписи — «Привет брату-демократу!»

Статья посвящена розыску лидеров большевиков. После июльских событий 1917 го­да многие партийные вожди были арестованы; другим, таким как Ленину и Зиновьеву, удалось бежать. В статье рассказывается о «госу­дар­ствен­ной измене, совер­шенной большевиками». Ленин и Зиновьев, чьи полицейские фотографии приводятся в тексте, в это время прячутся в шалаше на озере Разлив под Сестрорецком.

Фото Корнилова сделано в Китае в 1910 году: рядом с ним стоят немецкие, фран­цузские, китайские и английские офицеры. Популярность в армии Кор­нилов получил после Русско-японской войны: совсем еще молодой офицер смог в одиночку вывести из окружения целый корпус. В 1916 году известности ему добавил и дерзкий побег в 1916 году из австрийского плена. Летом 1917 го­да популярность Корнилова достигает пика.

В газете едко пересказывается выступление Анатолия Луначарского в город­ской думе Петрограда. Один из лидеров большевиков произносит громкие слова о прекращении войны и продовольственном вопросе. Но, по словам корреспондента, «большевистские герои, приведенные в зал заседаний Думы, уже сейчас не знают, что они будут дальше делать, чем будут и чем могут они заниматься в Думе».

«Собрание оживляется только тогда, когда начинают скандалить большевики. А скандалят они каждый раз, когда со сцены начинают звучать трезвые дело­вые слова, призывающие к работе на пользу родине и к единению всех ее твор­ческих сил». Созванное в сентябре 1917 года Демократическое совещание, Форум всех левых сил, прошло в атмосфере постоянных конфликтов между большевиками и организаторами совещания (эсерами и меньшевиками). Большевики бойкотировали создание Предпарламента, посчитав невозможной коалицию с кадетами.